На самом деле, я люблю истории с грустным финалом; их порой тяжело сквозь себя пропускать, ну там играть, в основном, потому что если просто пишешь, то вроде как ничего, а вот в игре так или иначе соотносишь с собой, хотя не знаю, может, кто-то не особенно, но общая тенденция знакомых мне ролевиков стремится именно к тому, чтобы проходить через то, во что играешь.
Но это не так важно, на самом-то деле.
читать дальшеЯ люблю истории с грустным финалом. Я всегда любила (или нет, возможно, я вру). Это вот про меня Паланик сказал: «Мы любим трагедию. Мы обожаем конфликты. Нам нужен Дьявол, а если Дьявола нет, мы создаем его сами». Я полюбила Кейтилин не в последнюю очередь, потому что все кончилось так плохо, как только может; кажется, это же стало одной из причин, по которым я полюбила «Сильнее смерти» Голсуорси и «Искуплением» Макьюэна. В каждом слове столько красоты и трагедии, что мое сердце рвется от любви.
За персонажей бывает обидно. Ну, например, какая-нибудь Элия Мартелл. За нее обидно так сильно, что страшно подумать, но вместе с тем я полюбила ее именно в контексте ее истории, а не саму по себе (ну потому что про ее характер ничего и неизвестно почти). Обидно бывает, когда отнеслись равнодушно или не оценили, не поняли, не почувствовали заложенного, хотя это немного другая история.
Так вот я о плохих концах. Для меня самое страшное не трагедия, а безысходность. Безысходность — нехилая часть русской литературы, «Братство» Голсуорси и Кафка. Вот такого я боюсь, такое я не люблю. А финалы, распятые на крестах, финалы отравленные, задушенные, утопленные, я люблю; люблю, чтобы было, за что бороться, люблю, чтобы было что проигрывать, люблю, чтобы правда торжествовала над желанием выкроить себе хороший конец. Наверное, среди прочих историй только у Агаты я признаю единственным лишь добрый конец, потому что это вышла сказка сама по себе, хоть и местами очень горькая и печальная, но не безнадежная.
В остальных я всегда готова принять самую невеселую участь, если того потребует история, если я сама того захочу.
На мысли эти навело меня размышления о Лисэль после игры. Все кончилось хорошо, пожалуй, лучше, чем кончилось для нее в аутентичной истории, однако трагедия ее дальнейшего существования в том, что она, воплощение любви, оказалась вдали от тех, кого любила, и прежде чем смогла воссоединиться с ними (кроме мужа), прошло много лет, за которые миновала ее молодость. Она стала эдакой Барбри Дастин, только ее сердце не зачерствело, но все же затвердело. Она могла бы стать прекрасной матерью, но не станет, и это очень грустно, хоть и очень красиво.
Ни в одной из вселенных при жизни никто из смертных не получит по заслугам. Всегда будут хорошие исключения, но и всегда будут подтверждающие это факты. Это по-своему прискорбно, но если вдуматься, то правильно. Легко любить жизнь, где все по справедливости, попробуй полюбить тот, где поезда сходят с рельсов, а будильник звонит в семь утра.